Статья посвящена основным типам гаданий, принятых в японской древности, – о них мы узнаем из таких памятников VIII в., как «Записи древних деяний» («Кодзики»), «Анналы Японии» («Нихон сёки»), «Собрание мириад листьев» («Манъё:сю:»), «Записи об обыкновениях и землях» («Фудоки»). Примечательно, что упоминания о ритуалах гадания в этих памятниках обнаруживаются на самом раннем этапе японской космологической истории – в сюжете о том, как пара первопредков порождала мир между небом и землей, и еще в двух эпизодах повышенной значимости для японской культуры – истории о сокрытии богини солнца Аматэрасу в Небесной пещере и отправке с неба на землю внука Аматэрасу, чтобы он управлял Японией.

В круг рассматриваемых источников впервые в отечественном японоведении включен «Новый изборник гадания по черепахе» («Синсэн кисо:ки», предположительно IX в.); в нем, в частности, содержится миф рода гадателей Урабэ о том, как и почему гадание по лопатке оленя (скапулимантия) было официально и на высшем государственном уровне отвергнуто в пользу гадания по панцирю черепахи (пластромантия). Одна из важных целей работы – указать на определенные особенности японского типа коммуникаций с богами в рамках гадательного ритуала.

Китайский исследователь Сян Да в 1940 г. высказал гипотезу о том, что проповеди по сутрам могли отделяться от специфической религиозной среды и бытовать отдельно в виде самодостаточных текстов. Он же обратил внимание на то, что в этом процессе в раннее Средневековье (III–VI вв.) могли принимать участие наставники-чандао. В нашей статье предпринята попытка на материале памятника «Гао сэн чжуань» («Жизнеописания достойных монахов», начало VI в.) реконструировать критерии, на основании которых летописец определил эту группу монахов. Мы установили ее границы, сравнив наставников-чандао с другими категориями религиозных деятелей из «Гао сэн чжунь»: с мастерами сутр цзинши, с одной стороны, и с декламаторами сунцзин – с другой. В статье доказывается, что понятия чандао и цзинши обозначали особые группы религиозных специалистов, характерных для китайской буддийской общины IV – начала VI в., в то время как сунцзин указывало не на профессионализм, а на личные заслуги и благодать монаха.

В древнерусской традиции отсутствуют дохристианские тексты, описывающие загробный мир и странствия на «тот свет». Особое значение для понимания этих представлений имеют предания Начальной летописи («Повести временных лет») – «сказания о первых русских князьях» («варяжские саги» в терминологии А. Стендер-Петерсена). Самый пространный текст «сказаний» – описание расправы княгини Ольги с древлянами, убийцами ее мужа Игоря. Расправа включает три эпизода – закапывание древлянских сватовпослов в землю в ладье, сожжение в бане – «мовнице», истребление оставшихся древлян, упившихся на тризне по Игорю, оружием. «Казни» Ольги переданы летописью в соответствии с традиционными культовыми парадигмами: «обрядами перехода» – свадебными и погребальными. Все три мотива (погребение, сожжение, убийство оружием) соотносятся с мифоэпическими традициями Северной Европы (древнеирландской и скандинавской – древнеисландской), однако отражают, скорее, не три функции Дюмезиля, связанные с мифологической космологией, а историческое предание об установлении/восстановлении надплеменного государственного порядка в Русской земле после племенного восстания древлян.

Данзанравджаа (1803–1856), 5-й нойон Хутукту, был известным халхаским монахом, поэтом и основателем монгольского театра. Он написал более 300 работ на монгольском и тибетском языках. В его музее хранятся эти стихи, песни и пьесы, в том числе и философский том. Он посвятил панегирик «Тэр Мину» своему «божеству-покровителю и другу Джамсрану». В статье впервые представлена поэма Данзанравджи «Тэр мину», рассматривается связь этого божества с родословной нойона Хутукту и уделяется особое внимание отношениям Данзанравджи с монастырями Чойлогийн и Галбын. Статья основана на этнографических полевых исследованиях и полуструктурированных интервью с монахами из монастыря Хамар, проведенных в 2019 г. В статье изложено текущее состояние исследований с привлечением новейшей монгольской литературы.

В начале ХХ в. в Европе были разработаны международные системы индексации и типологии для фольклорных архивов и исследований. Позже эти индексы сформировали стандарты для международных сюжетно-мотивных указателей; в качестве примера можно привести указатель сказочных типов Аарне –Томпсона–Утера и каталог мотивов народной словесности Томпсона. Проблема их использования заключается в том, что в подобных указателях (например, у Томпсона) лишь в редких случаях достаточно представлены неевропейские традиции, в том числе кавказские, сибирские, среднеазиатские или восточноазиатские. К счастью, существует сравнительно недавно созданный «аналитический каталог» Ю.Е. Березкина и Е.Н. Дувакина «Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам», включающий огромные массивы мифов и других фольклорных материалов со всех концов света.

Цель данной статьи – обсуждение того, как совместить методологию составления указателей повествовательного фольклора с возможностями современных цифровых технологий, облегчающих включение в традиционные каталоги материалов тех традиций, которые ранее были представлены в них недостаточно. Большие базы данных имеют значительный потенциал для разработки новых компьютерных моделей. Один из способов объединить современные сетевые технологии с традиционными методами – использовать веб-онтологии в качестве связанных данных. Преимущество электронных указателей заключается в их универсальности: цифровой код не зависит от языка. Цифровые аннотированные корпусы данных в сочетании с указателями типов в Интернете могут создать совершенно новый инструмент для исследования устных традиций.

В статье представлен указатель типов, мотивов и основных элементов преданий, зафиксированных у кестеньгских карелов на территории современного Лоухского района Республики Карелия, а также частично Кандалакшского района Мурманской области. Выявление мотивов преданий велось на основе архивного материала Научного архива Карельского научного центра РАН и Фонограмм архива Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, а также опубликованных записок и статей путешественников, побывавших в исследуемом крае в XIX–XX вв. Всего в работу было вовлечено 120 текстов преданий, среди которых можно выделить циклы о заселении и освоении края, об аборигенах края, о кладах, о борьбе с внешними врагами, о разбойниках. Указатель составлен на основе соответствующего указателя, разработанного Н.А. Криничной в области русской исторической прозы. В указателе содержится 18 типов мотивов, внутри которых выделяются основные версии и элементы. Относительно исходного указателя некоторые версии мотивов были скорректированы, некоторые версии добавлены. Составление указателя мотивов на материале карельской прозы предпринято впервые, что обуславливает новизну и актуальность данной работы.

В статье рассмотрены источники и специфика первой попытки систематического описания китайского фольклора для сравнительных целей. Помещенный в 12-й главе монографии Н.Б. Денниса «Фольклор Китая» (1876) указатель китайских сказок и легенд был составлен на основе схемы С. Баринг-Гулда, приложенной к собранию английского фольклора У. Хендерсона (1866). В свою очередь, Баринг-Гулд усовершенствовал модель, созданную Й.-Г. фон Ханом и опубликованную в первом томе его собрания греческих и албанских сказок (1864). Указатель 1876 г. короче своих предшественников: в нем насчитывается 15 «корней» (которые примерно соответствуют сюжетным типам). Девять из них Деннис выделил самостоятельно; у фон Хана таких типов было 40, а у Баринг-Гулда – 51. Если фон Хан и Деннис в своих построениях учитывали позицию миграционистов, то Баринг-Гулд исходил только из ранних представлений мифологической школы о едином древнем источнике индоевропейского фольклора. Деннис располагал более широкой перспективой, которая позволила ему учитывать в книге параллели между мифологическими традициями всех обитаемых континентов; но в указателе он сопоставляет китайские сказки преимущественно с индоевропейскими, в чем сказалось влияние популярной в 1870-е гг. среди синологов школы «сино-арийства».